Исполнение желания (почти  сказка ). 

  В  других –то  деревнях  нормальные –то  дураки  ловят  себе  щук  и  раскатывают  на  печи  по  всему  царству-государству, а  наш  деревенский  Иван – дурак  поймал  карася, принёс  домой, шмякнул  на  стол – вари,  Пелагея. Посмотрела  Пелагея  на  рыбёшку:

 - Чо  варить – то? От  хвоста  до  верхней  губы  два  сантиметра - отдам  коту  Кузьке.

 - Не  отдавай  меня  коту  Кузьке, - взмолился  карась  нечеловеческим  голосом, - а  пусти  лучше  в  литрову  банку  с  водой, я  одно  твоё  желанье  исполню.

 - Пошто  одно-то? - опешила  Пелагея, - три  полагатся.

 - Второе  исполню, когда  ты  к  соседке  сходишь, принесёшь  трёхлитрову  банку  и  туда  меня  определишь, а третье, когда  в  пруд  отпустишь.

   Налила  Пелагея  воды  в  литрову  банку - плюх  туда  карася. Поплавал  карась, пожевал  губами, отдышался.

 - Ну, говори  перво  желанье.

 - А  сделай  ты  по  первости, мил-карась, Ваньку  мого  красавцем  писаным, умным, да  чтоб  в  постели  хватким  был, да  чтоб  получку  получал  огромадную  и  всю  мне  приносил.

   Глядь,  а  Ванька-то  коса  сажень  в  плечах, лицом  бел  да  пригож, волосы  кудрявы, как  у  Киркорова, глаза  голубы  и  по  сторонам  зырк – зырк.

 - Ты  чё, Вань, - заблестела  глазами  Пелагея.

 - Бабу  бы, - говорит  Ванька.

 - Так  вот  она, я  баба  и  есть.

 - Не, мне  помоложе  бы, да  покрасившее.

 - Это  мы  счас, мигом, - подхватилась  Пелагея  и  бегом  к  соседке  за  трёхлитровой  банкой.

   Прибегат  домой  с  сосудом, а  литрова-то  банка  пуста, рядом  сидит  кот  Кузька, лапой  усы  утират.

 - Пойду, - говорит  Иван,- на  улицу, может  кто  ходит.

   Забегала  Пелагея  по  избе, запричитала, заломала  руки.

 - Ой,  чо  ж  я  дурра  набита  наделала. Надоть  было  себя  попервости  молодой  да  пригожей  делать.

 - Не  кручинься, хозяйка, - мурлычет  с  подоконника  кот  Кузька, - силы  карасёвы  ко  мне  перешли, говори  своё  второ  желанье.

 - Ой, да  чтоб  ему, колуну  деревенскому, попалась  така  лахудра, чтоб  жизни  не  рад  был,      продолжала  стонать  Пелагея, не  вдумываясь  в  смысл  сказанного  Кузькой. Но  вдруг  остановилась  посередь  избы  и  с  изумлением  поглядела  на  кота.

 - Чё, Кузь, правда  чо  ли  можешь  ещё  два  желантя  исполнить? Так  давай  быстреича  меня  красавицей  писанной  делай, пока  Ванька  далеко  не  ушёл.

 - Всё, - говорит  Кузька, - я  уже  второ  желанье  исполнил: про  лахудру  ты  говорила. Чтобы  третье  исполнить, нужно  карася  в  пруд  выпустить, а  его  уже  нет, переварился  он  уже  в  моём  желудке.

 Ещё  пуще  того  запричитала, зарасстраивалась  Пелагея.

 - Ах  бесталанна  я  бестолкова, и  язык-то  у  меня  не  на  верёвочке.

  … Лахудра  была  рыжа, волосата, и  по  фигуре  видно – удоиста.

 - А  пойдем-ка, Вань, - говорит, - в  ресторан,  для  началу  попьём  шампанского.

 - По- другому  нельзя, чё  ли? - загрустил  Ванька. - У  меня  и  денег  таких  нет.

 - Не, Вань, - начала  серчать  Лахудра. - В  нашем  деле  по  другому  никак  нельзя. Порядок  такой. А  деньги, вон  они, в  придворке  у  тебя  ходят. Бери  барана, веди  к  цыганам, и  деньги  будут.

     Сидят, пьют  шампанско. Ваньке  это  шампанско, что  вода  из  колодца, шипит  только, а Лахудре – ничего, видно  нравится, причмокиват. Подходит  тут  к  столику  парень  в  трусах  цветных  и  налысо  бритый.

 - Знакомься, Вань, - говорит  Лахудра, - это  мой  брат, Леопольдом  зовут.

   Ну, раз  брат, налил  Ванька  и  ему  огромный  стакан  на  стеклянной  ножке, выпили  за  знакомство. А  тут  второй  случился  такой  же, двоюродным  братом  Лахудры  оказался. Попросили  ещё  шампанского.

 - А  чо  они  в  трусах-то, штаны  что ль  не  на  что  купить? - спросил  на  ухо  у  Лахудры  Ванька.

  - Мода  така, - пояснила  Лахудра, - «бердуды» называются.

     Часа  через  два  «половой» оказался. Морда, как  две  Ванькиных; глаза, как  у  перекормленного  борова. Бумажку  Ваньке  в  нос  суёт.

 - Чо  это? - спрашивает  Ванька.

 - Счёт, - поясняет  Лахудра, - плати  скорееча, да  пойдём, а  то  у  меня  время  рабочее, рассиживаться  некогда.

   Глянул  Ванька  на  бумажку  и  ногам  мокро  стало: барана-то  не  хватат. Ну  ничего, мужики  помогут  рассчитаться, вместе  ж  пили-ели. Глядь, а  ни  родного,  ни  двоюродного  братьёв  нету.

 - Морду  тебе  сегодня  набьют  бесплатно, - милостиво  пообещал  половой, - а  завтра, если  в  это  же  время  деньги  не  принесёшь, счётчик  включим.

   Проснулся  Иван  утром - весь  организм  болит. Посмотрел  на  себя  в  зеркало - хуже  чем  до  карася  стал. Или  с  непривычки  пить  шампанское, или  били  сильно. Стал  думать, где  деньги  взять. Выходило  одно - последних  двух  овечек  к  цыганам  вести. Пелагея  плачет, ругается, а  куда  денешься - повёл.

   Вечером  нашёл  мордоворота-полового, отдал  деньги. Идёт  назад  по  ресторану, а  за  столиком  Лахудра  сидит  с  братьями , миниральну  воду  пьют. Увидели  Ваньку, обрадовались.

 - О, Иван, куда  ты  вчера  делся? Мы  тебя  искали, искали…

 - Ладно, - говорит  Ванька, - что  с  вас  возьмёшь, без  штанов  ходитк, морды  бы  вам  набить, да  кулаков  жалко.

 - Не  сердись, Вань, - мирятся  братья, - садись  лучше  к  нам, вчера  ты  нас  угощал - сегодня  мы  тебя  угостим.

   Подумал  Ванька, сел - чего  на  дармовщину-то  не  выпить.

 - Эй, - кричат  братья  «половому», - друг  опохмелиться  хочет, неси  всё  само  лучшее.

   Принёс  «половой» - опять  же  шампанско, коньяк  с  мудрёным  названием  и  закуски - мясо  жарено, салаты  и  какие-то  пиявки  на  блюде. Ванька  шампанско  пить  не  стал  и  пиявок  от  себя  подальше  отодвинул, а  налил  полный  стакан  на  ножке  коньяку, выпил  и  мясом  зажевал. Тепло  сразу  по  душе  разлилось. А  братья  с  Лахудрой  шампанско  выпили, пиявками  закусили  и  второй  стакан  Ваньке  наливают - такие  уважительные!

 - Пей, Иван, может  ещё  чего  хочишь?

 - Дома  всё  огурцы, да  огурцы, - говорит  Ванька, - хочу  банана  попробовать.

   Принесли  банану - мыло  и  мыло, только  чуть  сладко, не  понравилось.

 - Может  киви  хошь? - спрашивают  братья.

 - А  это  чо, птица  чо-ли?

 - Не, - говорят, - фрукта  така, - а  хошь  птица, будет  и  птица, только  пожелай, счас  с  Австралии  на  реактивном  самолёте  привезут.

   Не  успел  Ванька  пожелать  австралийскую  птицу  киви, свалился  замертво  под  стол. Только  очнулся  в  какой-то  каморке. Рядом  мордоворот  «половой» стоит, на  лицо  Ваньке  водой  брызгат  и  опять  бумажку-счёт  под  нос  суёт.

 - Чё  это? - мотат  головой  Ванька.

 - Как  чё? - удивляется  «половой», - банану, киви  жрал, коньячищу  заморску  трескал - платить  надо.

 - Как  платить? Братья  же  заплатили, - не  может  ничего  понять  Иван.

 - Ни  еаеих  братьев  не  знаю, ты  гулял - ты  и  плати.

 - У  меня  и  денег  нет, - заныл  Ванька, - я  ж  сегодня  тебе  всё  и  отдал.

   Тогда  «половой»  отбирает  у  Ваньки  счёт  и  вписывает  туда  ещё  какую-то  цифру.

 - А  это  за  чо? - опешил  Ванька.

 - Ты  думаешь  я  буду  каждый  день  за  свой  счёт  нанимать  ребят  тебе  морду  бить, -пояснил  «половой», - если  до  завтрашнего  вечера  деньги  не  принесёшь - счётчик  включим.

   Повёл  Иван  коровёнку  к  цыганам. Те  видят  Иваново  ахово  положение, цены  не  дают. Кое  как  договорились, отнёс  Иван  вечером  деньги  «половому». Пелагея  горькими  слезами  уливается.

 - Бери, - говорит  Ванюша, - удочку, иди  карасёв  ловить, раскодироваться  будем - я  тебе  и  червей  накапаю.

   Пошёл  Иван, сел  на  берег, закинул  удочку, поймал  карася. Принёс  домой, плюх  на  стол - лежит  карась, пучеглазо  оглядыват  незнакому  обстановку, хвостишком  трепещит  и  молчит.

 - Отдам  коту  Кузьке, - стращат  Пелагея.

   Молчит  карась, видно, не  того  Иван  поймал. Отдали  карася  Кузьке, а  Иван  пошёл  другого  ловить. Так  до  сих  пор  и  ходит  и  ловит, а  Пелагея  ему  червей  копат. Кузька  ожирел, обленился, на  мышей  в  прищур  смотрит. Только  Иван  что-то  быстро  стареть  начал. То  ли  от  переживаний, то  ли  при  битье  каку  хромосому  с  места  сдвинули, ну, да  оно  и  к  лучшему - к  лахудрам  тянуть  перестало.

   Тут  и  сказке  конец. Но  каждая  сказка  должна  на  что-то  намёкивать. Тут  каждому  по  намёку. Пелагее - думай, что  говоришь-то. Ивану - попало  счастье  в  руки - зачем  бабе  отдал? Баба  из  любого  счастья  может  несчастье  сделать. Лахудре  намёки  не  нужны и  так  имеет  хлебную  специальность, а  братья  купили  бы  каки  штанишки, некрасиво  же  Ванек  в  приличном  месте  в  трусах  обманывать